Полковник двинулся дальше, размышляя о том, что этот случай привлечет делу республики больше сторонников, чем куча проповедников. Он расценил его как перст судьбы, указывающий, что ему следует присоединиться к Такеру.

Но прежде чем отправиться в Чипсайд и предложить свою шпагу революционерам, следовало утолить жажду, вызванную долгой ходьбой под изнуряющим зноем. С помощью Такера и его друзей Холлс раздобудет необходимые средства, чтобы оплатить счет в «Голове Павла» и съехать от любвеобильной миссис Куинн, в чьей гостинице он ни в коей мере не мог проживать далее.

Полковник вошел в общую комнату; хозяйка отвернулась от группы горожан, с которыми она беседовала, и проводила его взглядом, плотно сжав губы, когда он направлялся в свою маленькую приемную. Спустя минуту она последовала за ним.

Холлс, успевший снять шляпу и расстегнуть камзол, любезно пожелал миссис Куинн доброго утра, словно между ними не произошло вчерашней трагической сцены. Однако его легкомыслие показалось хозяйке оскорбительным.

— Чем могу быть вам полезной, полковник? — осведомилась миссис Куинн.

— Кружкой эля, если вы будете так любезны, — ответил он. — Я словно побывал в африканской пустыне. Уф! Ну и жара!

И Холлс расположился на сиденье у окна, где было больше воздуха.

Хозяйка молча удалилась и вернулась с кружкой, I которую поставила на столе перед постояльцем. Полковник жадно приник к ней губами, и когда ее прохладное содержимое смягчило его горло, он возблагодарил небо за то, что в мире, где столько зла, существует такая хорошая вещь, как эль.

Миссис Куинн, нахмурив брови, молча наблюдала за ним.

— Вы оставите мой дом сегодня, как мы договорились вчера вечером? — осведомилась она, когда он, наконец, оторвался от кружки.

Холлс кивнул, облизнув губы.

— Я скоро переберусь в «Птичку в руке» на другой стороне Полс-Ярда, — ответил он.

— В «Птичку в руке»! — В ее голосе прозвучало презрение к упомянутому заведению, которое и впрямь являлось жалкой таверной. — Эта дыра отлично подойдет к вашему великолепному камзолу. Впрочем, это не мое дело. Коль скоро вы перебираетесь, я удовлетворена.

В ее тоне слышалось нечто зловещее. Подойдя к столу, миссис Куинн облокотилась на него. Ее поза и выражение лица не оставляли сомнений, что эта женщина, до сих пор относившаяся к нему с такой нежностью, теперь стала его злейшим врагом.

— У моего дома хорошая репутация, и я намерена сохранять ее и впредь, — продолжала миссис Куинн. — Поэтому мне не нужны здесь изменники и висельники.

Холлс намеревался проглотить очередную порцию эля, но ее слова остановили его, когда он уже подносил кружку к губам.

— Изменники? Висельники? — медленно переспросил он. — Не Думаю, что я вас понял, хозяюшка. Вы относите эти эпитеты ко мне?

— К вам, сэр.

И миссис Куинн плотно сжала губы.

Полковник, нахмурившись, посмотрел на нее, затем рассмеялся, пожав плечами.

— Вы с ума сошли, — сказал он и залпом допил кружку эля.

Нет, я не сумасшедшая и не дура, мистер мятежник! Человека узнаешь по его друзьям. Разве может не быть изменником тот, кто водит с изменниками компанию, да еще прямо здесь, в этом доме, в чем я могла бы поклясться в случае необходимости, или если бы хотела причинить вам вред? Я не стану этого делать, но прошу вас сегодня же покинуть мой дом, иначе я могу изменить свое решение.

Холлс со стуком опустил кружку на стол и вскочил на ноги.

— Черт возьми! — рявкнул он, охваченный гневом, который усиливала тревога. — Что вы имеете в виду? С какими изменниками я водил компанию?

— С какими? — Она усмехнулась. — Что вы скажете о вашем друге Дэнверсе, которого в настоящий момент разыскивают полицейские с Боу-Стрит? note 59

Полковник сразу же почувствовал облегчение,

— Дэнверс? — переспросил он. — У меня нет такого друга. Я никогда не слышал этого имени.

— В самом деле? — с иронической усмешкой осведомилась миссис Куинн. — А может, вы никогда не слышали имен его помощников, Такера и Ратбоуна, которые только вчера были у вас в этом доме, в. чём я могу поклясться? О чем вы с ними говорили? Сможете вы объяснить это так, чтобы удовлетворить судей? Они могут заинтересоваться, как вы познакомились с двумя изменниками, которые сегодня утром были арестованы в числе прочих заговорщиков, намеревавшихся восстановить республику. Негодяи собирались убить короля, захватить Тауэр и сжечь Сити — не более, не менее!

Полковник словно ощутил сильный удар в переносицу.

— Арестованы! — воскликнул он. Его челюсть отвисла, глаза расширились. — Вы сказали, Такер и Ратбоун арестованы? Да вы просто бредите!

Но в душе Он понимал, что это не так. Ибо, если ее история была вымыслом, как она могла узнать о заговоре?

— Я брежу? — миссис Куинн злобно усмехнулась. — Пойдите на Полс-Ярд и спросите первого встречного об аресте, произведенном в Чипсайде незадолго до полудня, и об охоте, которая сейчас идет на Дэнверса и других, замешанных в злодейском заговоре. Так вот, я не хочу, чтобы за ними охотились здесь. Не хочу, чтобы мой дом именовали местом встречи изменников, во что вы его превратили, обманывая меня вашим приятным обхождением и пользуясь отсутствием мужчины, который мог бы меня защитить! Я бы сразу же побежала к судье, да только не хочу бросать тень на доброе имя моего дома. Это единственная причина моего молчания — можете быть ей благодарны. Но уезжайте сегодня же, а не то я могу и передумать.

Подобрав со стола пустую кружку, хозяйка двинулась к двери, прежде чем Холлс смог найти слова для ответа. У порога она задержалась.

— Скоро я принесу вам ваш счет, — заявила миссис Куинн. — Когда оплатите его, можете складывать вещи и убираться. — И она вышла, хлопнув дверью.

Счет! Какое это имело значение по сравнению с ужасной угрозой тюрьмы и виселицы? Едва ли стали бы принимать во внимание, что он абсолютно невиновен в каком-либо соучастии в разоблаченном заговоре республиканцев (если не считать сегодняшнего решения к ним присоединиться). Если его обвинят в сообщничестве с Такером и Ратбоуном, то сыну цареубийцы Рэндала Холлса нечего надеяться на пощаду. Происхождение и прошлое окажутся решающими доказательствами против него. И все же счет был хотя и сравнительно незначительным, но наиболее непосредственно угрожающим злом, и поэтому занимал его мысли в настоящий момент более всего остального.

Холлс знал, что счет будет весьма весомым, и его ресурсы никак не могут ему соответствовать. Тем не менее, если он не сможет заплатить, то миссис Куинн, безусловно, не проявит к нему милосердия, а последняя выходка Фортуны, связавшая его с Такером накануне ареста этого заговорщика, полностью отдавала его во власть миссис Куинн.

Полковник с горечью подумал, что подобные вещи, очевидно, постоянно будут с ним происходить. После этого он обратил свой утомленный ум на поиски средств для уплаты долга, проклиная легкомысленные утренние траты.

Вскоре его можно было видеть вновь облаченным в поношенную одежду, с которой он надеялся расстаться навсегда, выходящим из «Головы Павла» с узлом, содержавшим недавние покупки, и идущим в направлении лавок на Патерностер-Роу, где они были столь торжественно приобретены.

Там Холлс смог постичь всю разницу между отношением к покупателю и продавцу. Следующим открытием было то, что одежда, использованная хоть один раз, утрачивала практически всякую Цену. Дело заключалось в том, что если Холлс отлично знал воинское ремесло, то лавочники были не менее сведущи в ремесле торговом. А искусство торговли в значительной степени состояло в быстром понимании нужд клиента и готовности безжалостно ими воспользоваться.

Десять фунтов — это было все, что Холлс смог выручить за то, на что несколько часов назад истратил тридцать. Волей-неволей, ему пришлось согласиться на продажу. Во время сделки он держался оскорбительно и едва не набросился на торговца с угрозами, но тот остался невозмутимым. Оскорбления ничего для него не значили, пока он извлекал прибыль.